Лишения и страдание
Наши Мудрецы сказали: "Почему мы читаем Книгу Рут в праздник Шавуот? Это учит нас тому, что Тору можно получить только через лишения и страдание" (Ялкут Шимони).
И Рут и Давид, о которых мы вспоминаем, читая Книгу Рут, пришли к своему величию через лишения.
Давайте посмотрим, кто был Давид: сильнейший из царей, благочестивейший из святых, скромнейший среди смиренных, первый и последний из тех, кто поет хвалу Царю Царей, Святому, да будет Он благословен. И все же - никто так не страдал во все дни своей жизни, как Давид. С самого рождения досталось ему много горя и страдания, и они сопровождали его до самой смерти.
Вот слова Давида: "Спаси меня, Боже, ибо дошли воды до души моей" (Псалмы 69:2). Как понять этот стих и следующие за ним? Это не преувеличение, так как только тот, в ком недостает страха перед Богом, может приукрашивать, говоря с Богом. Давид же не мог плакать перед Богом громче, чем это было оправдано его болью. Воды действительно доходили до самой его души.
"Больше, чем волос на голове моей, беспричинно ненавидящих меня" (69:5). У человека на голове десятки тысяч волос. Врагов Давида, ненавидящих его без причины, - больше! Почему же? Кого обидел Давид? Он поступил милосердно с тем, кто хотел его убить, Саулом, и тем более с теми, кто не замышлял ничего против него. Почему же его ненавидели?
"Боже, Ты знаешь безумие мое, и вина моя не скрыта от Тебя" (69:6). Что это значит? "Чужим стал я для братьев своих и посторонним для сыновей матери моей" (69:9). Это - величайшее из человеческих страданий. Почему же оно постигло его? - "Ибо ревность по дому Твоему снедает меня" (69:10). "Твой дом" - это дом его отца, Ишая. Ибо у Бога нет на всей земле дома, более подходящего для Божественного Присутствия. Почему же ревность снедала Давида, которого Бог любил больше всех его братьев?
"И злословия злословящих Тебя падают на меня" (69:10). Они ведь должны падать на головы тех, кто богохульствует, - почему же падают на голову Давида? "И плачу, постясь душою моей, и это ставят в поношение мне; и возлагаю на себя вместо одежды вретище - и делаюсь для них притчей" (69:11-12). Ворота раскаяния не закрыты ни для одного грешника. Неужели же они закрыты для Давида, избранника Бога во всех поколениях, который никогда не грешил?
"Обо мне толкуют сидящие у ворот" (69:13) - это Санhедрин, который обсуждает, законнорожденный ли Давид, коль скоро он рожден от Рут-моавитянки. Но ведь Галаха о моавитянках уже установлена три поколения назад! Все равно этот вопрос еще обсуждается. Может быть, суд тогда ошибся. И ведь не только Давид - потомок Рут. Его отец, Ишай, один из праведников всех поколений, еще ближе к Рут, чем он. А Овед, его дед? И все же не обсуждалось, законнорожденные они или нет. Обсуждалась только законнорожденность Давида.
Череда загадок
Есть еще одна глава в Торе, которая тоже полна загадок. В 1 книге Шмуэля (16:1) сказано: "И сказал Господь Шмуэлю: ...наполни рог свой елеем и пойди; Я пошлю тебя к Ишаю из Бейт-Лехема, ибо между сыновьями его Я усмотрел себе царя." Сказано: "Я усмотрел" - Мне он хорош. А ты не увидишь, тебе он не покажется похожим на царя.
"И он пришел в Бейт-Лехем, и старейшины города с трепетом вышли навстречу ему" (16:4) - так как все знали, что все действия Шмуэля в согласии с указаниями Бога, что он пришел с каким-то важным делом.
"И он освятил Ишая и его сыновей и пригласил их к жертве" (16:5). Поскольку Шмуэль не знал, кто из сыновей Ишая избран Богом, он сказал: "Ты и все твои сыновья будут со мной при принесении жертвы". Можно ли в этом случае обойти одного сына? Возможно ли, что такой справедливый человек, как Ишай, забудет об одном из своих сыновей? Почему же он не привел Давида?
Ишай привел Элиhу, младшего из сыновей (от другой жены), но он не привел Давида, который был старше Элиhу.
"И Ишай подводил к Шмуэлю семерых своих сыновей, и Шмуэль сказал Ишаю: этих не избрал Господь" (16:10). Все старейшины Бейт-Лехема знали, что Шмуэль пришел не просто так, и они вышли к нему "с трепетом". А Ишай, которому пророк открыл свою миссию, безусловно знал, что слово Господа сбудется. Кто же должен был вспомнить о том, что есть еще один сын, если не сам Ишай? Даже если он почему-то забыл о нем сначала, теперь-то он уж должен был вспомнить! Но ни Ишай, ни семь братьев Давида не вспомнили о нем.
"Его семь сыновей" - стих не говорит "семь из его сыновей" или "семь сыновей". Сказано: "его семь сыновей", как будто семь - это все. А восьмой сын, Давид?
И когда Шмуэль спросил Ишая: "Нет больше юношей?" (16:11), Ишай не стал просить прощения и не предложил послать за Давидом, он ответил: "Есть еще маленький, и вот, он пасет овец" (16:11). Какое это имеет значение? Ишай не намеревался его приводить; если он и сказал что-нибудь еще, так это: "Давайте обедать, так как жертва готова и стол накрыт". Эти слова не записаны, но мы знаем их из ответа Шмуэля Ишаю:
"И Шмуэль сказал Ишаю: пошли (за ним) и приведи его, ибо мы не сядем обедать, пока он не придет сюда" (16:11). Говорят: "Мы не сядем обедать" только, если человек приглашает: "Давайте обедать".
"И пошел Ишай, и привел его. И он был рыжий, с красивыми глазами и приятным лицом" (16:12). Из всех этих эпитетов можно понять только, что он не производил такого впечатления, как другой сын Ишая, Элиав, не был таким высоким и красивым, как он.
Далее и в этой главе, и в следующей еще больше головоломок. С этого дня на Давида спускается Божественный Дух, покинувший Саула. Давида берут в музыканты Саула, он становится любимцем царя. Но он по-прежнему не освобожден от обязанности пасти овец отца. От Саула он возвращается в Бейт-Лехем пасти стада. Он был пастухом до своего помазания и остается им после помазания.
Начинается война с филистимлянами. Нужно сразиться с Голиафом. Среди приближенных Саула много людей, которые готовы отдать жизнь ради спасения Израиля. Но ведь нужно не самому погибнуть, а убить Голиафа. Кто может это сделать? Нет человека, который считает, что он сильнее Голиафа, а рассчитывать на чудо нельзя. Где же найти спасение?
Одиннадцать человек знали, в ком спасение Израиля. Ишай, его семь сыновей, Шмуэль и Давид - они знали, что Давид - помазанник Бога. Еще об этом знал Доэг-эдомитянин. Почему же никто из них не понял, что Давид может спасти Израиль?
Давид слышал, что сказал Саул: что тому, кто убьет Голиафа, он, Саул, даст большое богатство, дочь в жены и освободит дом его отца. Почему же Давид спрашивает: "Что будет тому человеку, который поразит Голиафа?" (17:26) и ждет ответа: "Царь даст ему богатство и дочь в жены". Разве он сам не слышал?
Далее Элиав говорит Давиду в гневе (разве он не имеет страха перед помазанником Господа?): "С кем ты оставил овец в пустыне? Я знаю твое высокомерие и твое дурное сердце; ты пришел посмотреть на сражение'" (17:28). Почему Элиав так говорит о Давиде?
А Давид спрашивает опять, что будет тому, кто убьет филистимлянина, хотя он уже слышал.
Давид не рассчитывает на чудо, он просто обладает необычайной силой, это видно из его рассказа о льве и медведе. Почему же никто не знает о такой его силе? Ведь Саул вначале говорит: "Ты не можешь пойти, потому что ты еще юноша" (17:33).
Великая мудрость Господа
Таков был замысел Творца, что свет Мессии должен быть спрятан, пока не настанет время его открыть, и тогда сила этого света будет соответствовать глубине сокрытия. Мы видим, под сколькими завесами был спрятан свет Давида, пока он не воссиял на троне. Но даже и тогда он не был открыт во всей своей силе, так как то поколение еще не было достойно его. Этот свет откроется во всей своей мощи в Мессии - сыне Давида.
Когда Боаз умер (сразу после своей женитьбы на Рут), на мир спустилась тьма. Многие говорили: "Нельзя смешивать потомство избранных Израиля с потомством моавитянки. Боаз умер из-за Рут, и сын ее - незаконнорожденный". Многие не были уверены в Галахе о моавитянках, так как эта Галаха, как говорится, висела на ниточке, только Бог знал, что она правильна.
Овед вырос, и все видели, что он - праведник. Люди воспряли духом и сказали:"Если бы он был, не дай Бог, незаконнорожденный, то ему не удалось бы стать таким праведным и святым".
Это мнение укрепилось, когда родился Ишай, человек абсолютно чистый, без единой плохой черты. У Ишая родилось шесть сыновей, и не было в Бейт-Лехеме таких чистых и праведных людей, как они. Теперь уже все были уверены, что все в порядке.
Но вот опустилась еще одна завеса, Бог спрятал свет Мессии. Это как раз было связано с рождением Давида.
"Господь сказал, что Он будет обитать в густой тьме"
Наши Мудрецы говорят, что в старости Ишай стал сам сомневаться в своем статусе: он очень боялся совершить даже малейший грех. Он подумал: "Вдруг я все-таки незаконнорожденный, и Галаха о моавитянках неправильна? Как же я тогда могу жить со своей женой, законнорожденной дочерью Израиля?"
У него в это время уже было шесть сыновей и две дочери. Как же можно исправить дело? Но пути злодеев не таковы, как пути праведников. Злодеи не боятся греха, они боятся наказания. Когда они полностью погружаются в грех, они уже не выходят из него, так как думают: "Все равно мы уже будем наказаны". Праведники же больше боятся самого греха. Поэтому Ишай пошел и отделился от своей жены. Много лет он жил так, и его сыновья знали об этом.
Но Ишай, будучи праведником, знал: Бог не хочет, чтобы человек жил без жены. Что же он сделал? Он женился на рабыне-хананеянке и сказал ей: "Ты условно свободна: если я - нормальный еврей и могу войти в общество Господа, ты свободна и моя жена по закону Моше и Израиля. Если же мне нельзя войти в общество Господа, то остаешься рабыней и разрешена моавитянину".
Жена Ишая, чистая и праведная женщина, очень страдала из-за того, что ее праведник-муж от нее отделился, и хотела родить от него еще детей. Рабыня видела ее страдания и сказала ей: "Поступи со мной, как Лия поступила с Рахелью", и жена Ишая подменила рабыню. Она молилась, и Бог ответил на ее молитву: она зачала. А Ишай не знал о подмене. Через три месяца его сыновья увидели, что их мать беременна, и сказали Ишаю: "Смотри, мать ждет ребенка от распутства. Ее нужно убить!" Ишай почувствовал огромную тревогу и сказал сыновьям: "Пусть она рожает. Не нужно, чтобы о нас ходили сплетни. Пусть ребенок будет презираем, пусть он будет вам слугой". Он хотел таким образом помешать Давиду смешаться с народом Израиля (несмотря на то, что не стал объявлять о его "незаконнорожденности").
От этого зачатия и родился Давид. Вот о чем его слова: "Чужим стал я для братьев своих" (они считали, что он незаконнорожденный) и "посторонним для сынов матери своей" (они подозревали ее в разврате).
Страдание и счастье вместе
Давид с младенчества понимал свою судьбу. Пока он еще лежал в колыбели, мать шептала ему: "Ты чистый сын мой, освященный из утробы, и твоя мать чиста. Пусть твое сердце не отчаивается в страданиях, ожидающих тебя. Принимай их с любовью и верой в Бога, и все будет хорошо".
Давид вырос, и он видел разделение между ним и его братьями. Он понимал и принимал его.
Братья держались в стороне от Давида. Но он знал причину, знал, что они делают это из ненависти к греху, и, несмотря ни на что, любил их. Он думал: они ненавидят не меня, а грех, и я ненавижу грех, как и они.
Поскольку никто, кроме братьев Давида и его отца, не знал, почему семья Давида так обращается с ним, люди начали обвинять его во многих вещах, в которых он не был повинен. Никто не разуверял их, и у многих появилась уверенность в том, что Давид - плохой человек.
Давид жил в полной изоляции. Он проводил все время в лугах, где пас стада, и там был свободен от всего, - там он был только с Богом. Поэтому он говорил: "Это было хорошо для меня, что я был унижен, чтобы я мог выучить Твои уставы".
Давид был счастлив в своих страданиях и благодарил за них. Если бы он не страдал, он не смог бы так прилепиться к Богу.
Красивые глаза и приятная внешность
Иногда Давид приходит в дом своего отца. Он возвращается в Бейт-Лехем, и горожане смотрят на него. Он не ест хлеб досыта. Он не знает телесных наслаждений, никогда не надевает роскошные одежды. Когда его обуревает страсть, он постится, носит вретище и сосредоточивает все свои помыслы на молитвах о чистоте сердца. Как могут люди увидеть его красоту? Он белокур от жгучего солнца пустыни. Его глаза блестят из-за его стремления к Богу. Он худ, ростом ниже своих братьев. Его одежда в заплатах. "Где ты был, Давид? Что ты делал?"
И он, как вор, пробирается в город и уходит незамеченным. "Где ты был, Давид, этой ночью? Приведи свидетелей, которые расскажут, что ты делал, подтвердят, что ты невиновен". Что он может сказать: "Я искал близости Создателя", "Я пел песнь Моему Богу"? Давид молчит. "Позор нашего города", - говорят жители Бейт-Лехема. "Позор дома своего отца", - говорят его братья.
Час Давида еще не пробил. До того, как он пробьет, Давид готов принимать все несчастья с радостью; у него "красивые глаза", и он смотрит на все, что происходит вокруг него, добрыми глазами. И у Давида "приятная внешность": куда он ни смотрит, он видит только хорошее.
Восьмой сын Ишая
Дом Ишая уже не надеется, что с его помощью будет открыта Слава Бога, - из-за Давида, который "опозорил" свой дом. Но вот пришел Шмуэль, посланник Бога, держа в руках "елей помазания" для того, чтобы помазать одного из сынов Ишая в цари. Ишай привел своих семерых сыновей. Давида он не привел. Шмуэль спрашивает: "Нет больше юношей?" Если бы он спросил: "Нет больше у тебя сыновей", то Ишай должен был бы ошибочно ответить: "Вот они все". Но Господь сделал так, чтобы не заставить святые уста Ишая вымолвить неправду, "юноша" - это означает все юноши, даже слуги...
"Есть еще маленький, и вот, он пасет овец". Не будем вспоминать о грехе. Скажем об овцах, и все будет хорошо и для нас, и для него.
И вот Давид помазан, и вдруг все, что произошло с Давидом, начиная с его зачатия, стало ясно Ишаю. Он понял, что у него был и восьмой сын, и он назвал Давида "сын мой". Элиав слышал это, но не понял тайну Бога. Ему осталось неясным, как это возможно: среди сыновей его матери есть незаконнорожденный, и он будет царем?
Таков путь праведных: когда им открывают тайны Бога, они не рассказывают о них друг другу, пока не видят, что Бог хочет, чтобы тайна была открыта. И Ишай знал: Элиаву еще рано знать обо всем. Мера страдания Давида еще не исполнилась. Давид продолжает пасти овец.
Как его просил Ишай
Давид пошел на войну не для того, чтобы "посмотреть на сражение", в чем подозревал его Элиав, а только чтобы выполнить указание Ишая, и в Писании сказано: "И пошел, как его просил Ишай".
Откроет ли Давид до срока то, что скрыл Бог? Нет. Давид хранит свой секрет.
Когда Давид пришел на поле сражения и услышал богохульства Голиафа, он знал, что у него достаточно силы, чтобы поразить филистимлянина. Он не надеялся на чудо, он просто полагался на собственную силу, но он не стал рассказывать всем о своей силе. Он слышал слова о том, что даст царь тому, кто поразит филистимлянина, и использовал эти слова, чтобы замаскировать свое величие. Он переспрашивал всех, что будет тому, кто поразит филистимлянина, чтобы люди говорили о нем: "Посмотрите, этот молодой пастух хочет жениться на дочери царя" и смеялись над ним.
И когда Давид рассказывал Саулу о себе, он говорил хитро и открывал одну меру своей силы, скрывая две. Он ничего не говорил об огне, который горит в его сердце, огне ревности за Бога, разгорающемся от богохульств филистимлянина. Он скрывал этот огонь под скромными словами: "Господь, который спас меня от руки льва и медведя. Он спасет меня и от руки этого филистимлянина".
Голос помазанника Бога
Но вот настало время Давиду открыться. Глаза всего Израиля устремлены на поединок между Давидом и Голиафом. Давид - это уже не молодой пастух, это меч Израиля, гордость его. И у этого меча две стороны: одна - чтобы дать правильный ответ богохульствующему, а другая - чтобы его убить.
Теперь все увидят разницу между сыном Орпы, вернувшейся в поля Моава, и сыном Рут, вернувшейся в Бейт-Лехем.
Теперь Давид говорит, что это не он сам, это Божественный Дух говорит через него.
Вначале Давид думал: "Я покончу с филистимлянином и вернусь к овцам моего отца в пустыню". Но Бог не разрешил ему возвращаться. Давид должен был теперь пасти Его народ, Израиль. Настало его время быть царем.
И вот Давид стал царем, но его слава еще не полностью открыта. У него еще много врагов, его прежняя "вина" еще не забыта, его происхождение все еще обсуждается. "Кражи", которые он не совершал, но возвращал, все еще припоминаются ему.
Настало время Давида быть царем, но не для всех сынов Израиля пришло время признать Давида своим царем. Чаша горя Давида еще не переполнена. Он не нашел еще вторую жемчужину, потерянную в Аммоне его отцом Авраамом.
Этой жемчужиной была Наама-аммонитянка (жена Шломо, сына Давида). Она была так же важна для царства, как Рут-моавитянка.
Но и тогда вся мера величия Давида не будет открыта. Она будет открыта полностью в дни его потомка Мессии, сына Давида, который придет скоро, в наши дни.
День Давида
Праздник Шавуот - это и йорцайт (годовщина смерти) царя Давида. Поэтому в диаспоре принято во второй день Шавуота собираться в синагоге - в память о смерти Давида. Читают всей общиной Книгу Псалмов, зажигают поминальные свечи. В некоторых общинах зажигают 150 свечей в соответствии с количеством псалмов в Книге Псалмов.
В святом городе Иерусалиме принято приходить к месту, где, как традиционно считается, погребены цари из Дома Давида, и вспоминать заслуги Давида перед Израилем.
